2013
Попасть в иранские гости зачастую бывает легче, чем снять гостиничный номер. Когда друзья искали отель в Кашане, таксист сразу предложил переночевать у него. Пришлось настоять, чтобы отвезли именно в отель. Даже переводчику звонили. Но когда водитель остановился уточнить у аборигенов, как проехать к нужной гостинице, они тоже стали зазывать к себе.
Гости первые
Впервые погостить в иранском доме нашей группе посчастливилось в Исфахане. Нас пригласили в дом зажиточного бизнесмена.
Оставляем обувь на улице у входа и направляемся в огромный холл. Снаружи дом казался ничем не примечательным, а внутри — хоромы. Что называется, «пабагатому». Такое ощущение, что попал в 90-е годы в дом какого-нибудь «нового русского». Стеклянные столики, отделка на мебели под золото. Правда, кресла и диван в целлофановых чехлах — чтобы не портились. На полу четыре персидских коврах. Бахрома во избежание загрязнения тоже заклеена скотчем. На одной из картин изображен тигр, на другой — орнаменты. Около камина полуметровая статуэтка вздыбившегося коня. Вот ты где был все это время, «такой же, но без крыльев»!
Хозяин — невысокий полноватый мужчина — сам приносит разнос с чаем, фрукты, торт, конфеты из мягкой карамели с кардамоном. Мы садимся употреблять угощение на ковре, а он — рядом на кресле качалке. Позднее приходит его жена в темном френче и платке, садится на стул справа от супруга. Потом является внук и садится рядом с бабушкой. Через минут 10 зашел взрослый сын. Еще позже — взрослая дочь в леопардовой блузке. Таким образом, вся семья расселась перед нами в шеренгу.
Разговариваем через переводчика. Глава семейства интересуется, откуда приехали, кто по профессии. «Этот дом построили за 15 месяцев. Мебель заказывали в иранских мастеров. Узорный роспись и лепнину на потолке делали художники по нашему эскизу», — хвастается хозяин. Спрашиваю, кто решал, каким будет интерьер. «Если вам нравится, значит, я. А если нет, то муж», — переводят мне слова мамы. Спрашиваю у гида, как зовут хозяина. Потому что каждый член семьи, приходя, называл имя. А вот с хозяином мы официально не знакомились, а теперь вроде как поздно. «К сожалению, забыл, — признается гид. — Дело в том, что мой двоюродный брат дружит с Али, его сыном. Через брата нас и пригласили». Приходим к выводу, что гости в Иране — еще не повод для знакомства.
На прощание фотографируемся. В Иране это ритуал, без которого никуда. Все должны со всеми сфотографироваться. Наш Александр по-привычке протянул ладонь для прощания дочке хозяина. Она вежливо улыбнулась, но показала рукой «нет», как на советском антиалкогольном плакате.
Гости вторые
В Ширазе на центральной улице случайно встречаем родную сестру нашего гида. Она гостит у друзей. Немедленно отправляемся к ним в гости. Хозяина дома зовут Джамал, а его жену — Кобра . Мужчины из группы брызжут от смеха. Один говорит, что прожил с такой 6 лет. Пока ждем остальную часть группы и гида, пытаемся общаться с хозяевами. А это, знаете ли, непросто. Мы не знаем фарси, а они — английского (вообще по нулям, даже вот из йо нейм). В итоге рождается забава «а давайте все покажем фоточки со своих телефонов». К концу поездки она становится довольно традиционной. И данная забава очень хорошо показывает разницу в менталитетах. Для иранца главное — семья. И в телефоне у каждого иранца — фотографии членов семьи, вплоть до внучатых племянников, прабабушек и т.д. Показав своих родственников, они намекают: а теперь ты. И наши судорожно начинают листать фото на своих смартфонах с надеждой среди собачек, котиков и закатов все-таки таки найти фотографии родных детей.
Когда все в сборе, садимся на пол, на ковер, хотя в доме есть диваны. Так удобнее, всем хватает места, нет никакого разделения на группки. Даже детский уголок — это не отдельная комнатка, а угол с игрушками в большой гостиной. Правда, для четырехлетней Масо самая вожделенная игрушка — мамин семидюймовый смартфон. «Сейчас Иран живет хорошо: недостатка в жилье, еде нет. Большинство из нас — крепкий средний класс. Недовольство политиками было в плохие для бизнеса времена. Тогда каждый второй ругал власть. А если дела идут хорошо, никто кривого слова не скажет», — говорит глава семейства.
Из телевизора играет турецкая музыка. Поет женщина без чадры. Масо танцует на радость гостям.
Спрашиваем, как иранцам удается создавать такие крепкие семьи? Почему так мало разводов? «Во-первых, молодая семья должна жить обязательно отдельно от родителей. Перед тем, как женится, мужчина обязан купить дом или квартиру. Во-вторых, если женщина поссорилась с мужем, собрала вещи и пришла к маме с папой, в родительский дом ее вряд ли пустят. Скажут: у тебя есть муж, мирись с ним, а потом приезжайте вместе на ужин. В-третьих, мы стараемся быть в хорошем расположении. Не вымещаем плохое настроение на членов семьи», — говорит Кобра.
Гости третьи
Поселок Валуджа, где родился наш гид, расположен в 4 км от Каспийского моря. Здесь останавливаемся на три дня. Живем на два дома — в одной спим, в другом харчуемся. Все дома в селе обустроены по одному принципу — большая гостиная с ковром, за перегородкой — кухня. В каждом доме есть самовар, который подключен к газу. Для обогрева используется газовая печка.
Во время первого чаепития один из племянников гида — Камель — обращает внимание на ровный нос Саши из нашей группы. Спрашивает, делал ли тот пластическую операцию. Удивляется, что такой ровный нос возможен от природы. Оказывается, Камель — первый парень на селе, потому что свой нос уже перекроил. И вообще, у него «Пежо». Показывает на телефоне свою фотографию со старым носом. Теперь у него вместо длинного и тонкого носа как у актера Эдриана Броуди — коротенький и чуть вздернутый.
Исмаил приносит русско-иранский разговорник. Говорит «Здравствуйте» , «Как дела?» . Учит нас словам на фарси. Ему нравится «Ностальгия » Андрея Тарковского и романы Достоевского. Сожалеет, что родился в Иране, а не в России, и очень хочет туда поехать. Вечером в нашу честь устраивают танцы. В большом доме собралось чуть ли не полсела. Мужчины и дети танцуют под струнный инструмент саз и дарбуку. Женщинам из группы позволяют снять платки и не заматывать попы шалью поверх джинсов. В общем, все свои.
Впрочем, среди иранок чадру снимают только две женщины. В отдельной комнате накрывают на ковре стол, где сидят сами мужчины и мы, туристы. Угощают шашлыком из баранины. Самогон с изюма (да-да, именно!) разливают из полторалитровой пластиковой бутылки. К нам присоединяется одна из женщин с непокрытой головой, опрокидывает полстакана «изюмовки», запивая ее айраном. Спрашиваем гида, кто она. «Это свободная женщина, она разведена, поэтому ей никто не может указывать, что делать», — отвечает. Вечер заканчивается таким трешем, угаром и дискотекой, что даже удивительно. Самое интересное, что в кутеже принимали участие даже старики — сидели, хлопали, качались в такт музыке до последнего. А «последнее» наступило где-то в полночь, когда с Камелем, врубившим музыку на своем «Пежо», пришли ругаться соседи. Где-то я это уже все видела.
Следующий день на море встретили нашего музыканта. По профессии он рыбак.
Гости четвертые
В Тегеране попадаем в квартиру музыканта Мохаммеда на «квартирник». Две его комнаты заставлены разнообразными струнными, ударными инструментами, перкуссией. У одной стены видов пять тару, барбетов. Стена другой комнаты увешана плоскими дискообразными кожаными барабанами, которые называются дах. В зале они висят под лампами вместо плафонов. На ноуте листаются фотографии Мохаммеда в разных ракурсах.
Первую чашку чая или кофе хозяин приносит лично. Если хочешь еще — иди на кухню и делай сам. Тут царит демократия — женщинам разрешают снять косынки!
Для начала шесть музыкантов во главе с хозяином исполнили классических персидских песен. Потом еще пару песен на турецком. В перерыве поинтересовались, как нам музыка. И очень расстроились, что никто из группы не разбирается в музыке профессионально.
На перекуре спрашиваем, как же называется группа. Немного советуются и говорят : «Мевлана» . Так Иранцы называют суфийского поэта Руми. Большинство песен — на его стихи. Также поют на стихи Хафиза. Его сборник есть в каждом иранском доме.
В середине вечера в квартире появляются еще две гостьи: блондинка и брюнетка. Сразу же снимают все атрибуты правоверных мусульманок и оказываются в узких брюках. На одной короткий свитер, на другой куртка а ля косуха. Сразу видно, что мы в столице. Немного посидев, просят сфотографировать их на мобильный с голубоглазым парнем из нашей группы.
На втором перекуре спрашиваем, как музыканты относятся к мусульманским законам. «У нас есть семьи, в которых женщина не снимает чадру с головы даже дома, при муже и детях. Ест в этом платке, убирает, чуть ли не спит. Но мы не считаем себя правоверными мусульманами. Главное — бог внутри. У меня — свой, у вас — свой. Может быть, я — агностик. Главное, не безбожник» , — отвечает Аджи